Виктор Вохминцев - Южный Урал, № 27

Но когда Людмила Татьяничева говорит в своих новых стихах о материнстве и жизненной зрелости, она не ограничивается этим подведением итогов. Она связывает материнство и с преемственностью поколений, с продолжением подрастающей сменой того дела, которому с юности служила она сама. Мотив этот намечается в заключительных строках нового варианта стихотворения «Гудки». Напомним: гудки здесь означают призыв к труду. Поэтесса через все стихотворение проводит мысль об органической связи ее жизни с этими гудками. Но настанет момент, говорится в стихотворении, когда она уже не сможет откликнуться на их зов. И тогда:

Услышит ваш призыв к труду,И за меня мой сын ответитВсей силой юности:                           — Иду!

Поскольку речь зашла о стихотворении «Гудки», здесь уместно сказать об одной особенности поэтической работы Людмилы Татьяничевой, характерной не только для двух ее последних сборников, но и для ее творчества в целом. Особенность эта заключается в постоянном критическом переосмыслении, переработке уже написанных и большей частью напечатанных произведений. По многу раз возвращается поэтесса к ранее созданным ею стихотворениям, пересматривая их, меняя как отдельные слова и фразы, так и целые куски. В некоторых случаях стихотворение подвергается настолько большой переделке, что от него остается лишь старое название и несколько прежних строк. Написана заново и упомянутая здесь вторая часть нового варианта «Гудков». Как и в первой редакции стихотворения[15], она говорит о готовности советских людей служить Родине, но здесь образ гудков, символизирующих труд, сливается с раздумьями поэта о течении его собственной жизни, о преемственности поколений. Правда, некоторые образы и здесь достаточно шаблонны (например, «седой вечер», «день больших работ»). Однако тут мы не найдем таких явно прозаических, сближающихся с газетным языком отрывков, вроде:

Как праздник, день труда встречая,Живем у мира на виду.На вражьи козни отвечаемСвоей готовностью к труду.

Критический пересмотр ранее написанного свидетельствует о продолжающемся росте поэта, уже не довольствующегося результатами достигнутого и стремящегося улучшить созданное произведение.

Что это так — доказывает хотя бы сличение различных вариантов одного и того же стихотворения, написанного в разные годы. Вот, к примеру, «Большевик в тундре»., напечатанный в сборнике «Утро в новом городе» в 1952 году, и позднейшие варианты этого стихотворения, появившиеся под названием «В тундре», в «Вишневом саду» и «Лирике». Две последних редакции стихотворения — результат серьезной работы автора. В первоначальном варианте стихотворения из двенадцати строк ровно половина была посвящена описанию видов транспорта, которым герой добирался до тундры. О самой же тундре и о большевике было сказано в оставшихся шести строках, до обидного мало. При переработке эта первая часть совсем выпала. Вместо скупой характеристики тундры, ограничивающейся словами «где к снегу березки льнут, клубится рассвет, как дым»[16], писательница в сборнике «Вишневый сад» гораздо более пространно и одновременно поэтично воссоздает особенности пейзажа и климата этого северного края. По-прежнему упоминается о березках, стелящихся по снегу, но кроме того добавляются детали, ярко воспроизводящие картину тундры:

Где мох на седеющий мех похож,А клюква красней, чем кровь,Где даже песца пробирает дрожьОт скрученных в жгут ветров.

В новой редакции стихотворения при дальнейшей доработке (сборник «Лирика») обогащается и облик героя. Благодаря удачно найденному образу косо летящего снега, сквозь который герой видит «раскинувший ветви сад», раскрывается новое его качество — творческое отношение к действительности. Насколько поэтически выигрывает от этого стихотворение, мы увидим, если сравним аналогичные четверостишия, опубликованные в сборниках «Вишневый сад» и «Лирика».

Но он, не смыкая усталых век,Планировал Солнцеград.Природа бедна здесь, но человек —Он верил — и здесь богат!

А он, не смыкая усталых век,Планировал Солнцеград.И видел сквозь косо летящий снегРаскинувший ветви сад.

В сборнике «Лирика» напечатаны и старые стихи поэтессы — «Колыбельная», «Главный хозяин», «Будущее море», «Девушке». Они дополняют и украшают вдумчиво подобранный в книге цикл о материнстве и детях. С большим теплом написаны, помещенные в двух последних сборниках Людмилы Татьяничевой, и новые ее стихи об отношениях между матерью и детьми — «Мама», «Прощалась с сыном на перроне мать», а также стихотворения о юношеской любви — «Аленка», «На стройке», «Ожидание», «На перевале», «Кричит сова — ночная птица» и т. д.

Интересно по замыслу и композиции начало сборника «Лирика», содержащее цикл стихотворений о полевых работах, хлебе, урожае. Самый факт, что этими стихами Л. Татьяничева открывает свою книгу, свидетельствует о том значении, какое она им придает.

И действительно; читая их, мы уясняем, почему, например, первым в этом своем цикле она поставила стихотворение, говорящее о голодном двадцатом годе, когда ребята ели недосыта тяжелый хлеб из горькой лебеды» («О хлебе»), а завершила цикл стихотворением «Урожай», смысл которого определяют строки о том, «что хлеб рекой течет, все склады загружая». Итак, от голода и разрухи двадцатого года к богатству продуктов — такова мысль автора, выраженная этими двумя стихотворениями.

В цикл входят еще стихи «Колосок», «В степи», «Мы ждали снега», «Накануне». О первых двух стихотворениях и хочется поговорить особо. Речь в них идет о целине. Автор находит образные слова, когда говорит, что на распаханный пласт целины «лягут зерен бессмертные строчки», что «с горячим ветром спорит смело тугой пшеничный колосок», пришедший сюда, как «воин и как отважный следопыт». Все это так. Но где люди, покорители этой целины, созидатели плодородия на этой от века скупой земле? Где та молодежь, которая борется с непогодой, буранами, засухой, отстаивая для этого плодородия пядь за пядью на Алтае, Урале, Казахстане? В этих стихах ее нет. А вот здесь-то и могло проявиться чувство преемственности поколений, обнаружившееся в последнем сборнике поэтессы. Людмила Татьяничева — участница строительства Магнитогорска, посвятившая столько душевных строк своим сверстникам, комсомольцам первой пятилетки, скорее, чем кто-либо другой, могла бы написать о новом поколении комсомольцев, пришедших на штурм целины.

По сравнению с «Вишневым садом» в «Лирике» заметна бо́льшая работа над словом. Однако не везде она достаточна. Наряду с таким, например, запоминающимся сопоставлением с азбукой Морзе звуком, какой производит дятел при долблении дерева («…Слышно мне, как выстукивает дятел телеграммы на сосне»)[17], мы встречаем неубедительные, неточные сравнения. В неплохом стихотворении «Все деревья ветром укачало» неточно отобранный глагол «укачало» повлек за собой следующую, возникшую по ассоциации с ним, строку «до рассвета будут крепко спать», как бы подчеркивающую спокойствие окружающего пейзажа, тогда как чуть ниже приводится противоречащая первому утверждению фраза: «небо предзакатное багрово, где-то рядом буйствует гроза». И именно это совпадает с тревожной напряженностью всего стихотворения.

Есть в последних сборниках Л. Татьяничевой и стихи без образов, представляющие собой поспешное перечисление предметов. Таково, например, «Урожай», суть которого состоит в констатации факта, что осенью хлеб течет рекой и наполняет склады, а страна воздает передовикам урожая почет. Это отдельные, безусловно, досадные недоработки сборников.

В целом же сборники стихотворений Л. Татьяничевой «Вишневый сад» и «Лирика» — удачные книги, свидетельствующие о серьезной работе поэтессы, о ее несомненном творческом росте и совершенствовании.

Николай Ефимов

ПОЭТ-ЛИРИК

(К 50-летию Н. А. Куштума)

Поэт Николай Алексеевич Куштум (Санников) родился на Южном Урале, в селе Куштумга, Миасского района, Челябинской области. Здесь прошли его детские годы. Еще мальчиком, помогая в работе отцу-плотнику и бывая с ним в соседних селах, полюбил он родные края: и горы, покрытые вечно зелеными лесами, и зеркальные горные озера, и быстрые реки и глубокие лога, и весь богатый лесной мир. От своей матери поэт узнал много народных песен и сказов. Все это не могло не сказаться на его развитии и наложило глубокий отпечаток на будущее творчество поэта.